А.П.Сумароков СИНАВ И ТРУВОР Трагедия (в сокращении) Действующие лица: С и н а в, князь Российский. Т р у в о р, брат его. Гостомысл, знатнейший боярин Новогородский. Ильмена, дочь его. В е с т н и к. П а ж. В о и н ы. Действие есть в Новегороде в княжеском доме. ДЕЙСТВИЕ I Явление 1 . Гостомысл и Ильмена Гостомысл. Пришло желанное, Ильмена, мною время Соединить тобой мое с цесарским племя. (С княжеским) Весь град сего часа нетерпеливно ждет, В который кровь моя в порфире процветет. Уж к браку олтари цветами украшенны, И брачные свещи в светильники вонзены: Готовься, дщерь моя, готовься внити в храм. Ильмена. Еще довольно дней осталося судьбам, Которы погубить хотят меня, несчастну, И, бедную, ввести в супружество бесстрастну. Смотри ты, отче мой, на мой печальный зрак И, если я мила, отсрочь, отсрочь сей брак. Гостомысл. Ты счастья своего поднесь не презирала И князю никогда суровства не являла... Ильмена. Но было из всего удобно рассудить, Хочу ль с Синавом я в супружество вступить; Желаю ль я сего, хотя уста молчали, Глаза мои тебе довольно отвечали. Почто ты мною, князь, толь тщетно страстен стал! А ты почто рвать дух толь твердо предприял? Я лестного являть приветства не умею, А истинной любви к нему я не имею. И ежели уже сему союзу быть, Так, отче мой, хоть срок потщися преложить: Прибавь мне времени еще на размышленье, Чтоб я им как-нибудь умерила мученье И чтоб могла поток слез горьких удержать, Когда ты повелишь ко браку мне предстать. Гостомысл. Несклонностию быть не можешь оправданна, - Синаву ты женой во мзду обетованна. Он в воздаяние подъятых им трудов И скипетр и тебя имеет от богов, Которы, утишив мятеж его рукою, Нам подали опять дни сладкого покою. Не будь несмысленна, упрямство истреби И, сердце обуздав, принудься и люби. Ильмена. Когда бы сердцем льзя повелевати было, По воле бы твоей оно его любило; Но слаб рассудок мой природу одолеть, И не могу себе толь много повелеть. Гостомысл. Представь его труды любви своей в посредство И мужеством его скончавшееся бедство. Вообрази себе те страшны времена, Когда мутился град и вся сия страна, Отечество твое, отечество геройско, - И воружалося бунтующеся войско, анархия Прибыток всех вельмож во граде разделил, Граждан и воинство на злобу устремил. Уставы древние в презрение ниспали, Правленье и суды всю область потеряли. Един остался я при истине святой И часть отечества вернейших чад со мной. Коликое число смерть россов пожирала! Их злоба на самих себя воспламеняла. Друзья против друзей, родня против родни Восстали разрушать благополучны дни. Все домы были жен слезами окропленны, И все поля мужей их кровью обагренны. Алкал из сильных всяк правительство принять, И не хотел никто законы защищать. Воспомни, как твой брат оплакан был друзьями - Мой сын, любезный сын, под градскими стенами. Я сам изранен был и чаял умереть,- Сию ли бы по мне ты стала часть иметь? К вам щедры небеса к скончанию печали С полками трех князей для помощи послали. Не для владения пришли они сюды: Но только окончать несчастливых беды, Великодушием геройским, восхищенны И славою одной к Ильменю провожденны. Синав и братьями и мной повелевал И воинство свое с моим соединял. Тотчас познался меч его в полка; противных, Предвозвещая мир со тьмой побед предивных. Казалось, что тогда тряслась над ними твердь: Непобедимое оружие и смерть Вельможей гордость, всю в покорство применили И, злобу низложив, сердца соединили. Настала тишина, - и в воздаянье сил, Которыми сей князь напасти прекратил, Единогласно все на трон его желали И, умолив его, венцом его венчали. Но скипетр дух младой еще не веселил; Синав мне в торжестве, вздыхая, говорил: "Что мне, что я владеть народом удостоен? Ваш князь не может быть во граде сем спокоен, Доколе от тебя того не получит, Чем он потерянну свободу возвратит". Я мысль его познал, любовь явна мне стала, Котора на него оковы налагала В победах, под венцем, во славе, в торжестве. Дивясь, зря власть любви в гордейшем естестве, - Что было мне сказать? Безумно отрицати, Чего бы я хотел и сам еще искати. И если б я ему в сем даре отказал, Народ бы, мя презрев, ему Ильмену дал. Ильмена. Какие правы то? И сей устав отколе? Народ бы дал меня! - иль я живу в неволе? Гостомысл. Не только для него корону восприять - Для общества и жизнь нам должно потерять. Ильмена. Супружество сие народу бесполезно, А мне - ах!- бедственно, увы! - и смертно слезно. Гостомысл. Полезно в крайности защитника ласкать, И хвально милости заслугой воздавать: Почтение в бедах защитникам не дико, По бедствиях оно похвально и велико. Ильмена. Но не довольно ли защитник наш почтен? Он нами царствовать над нами возведен. Я повинуюся достойнейшей сей власти И быть хочу рабой, не ощущая страсти. Похвальней мне ему рабою верной быть, Как, став супругою, супруга не любить. Он млад, красен, герой, глаза мой то видят, - Но в нем любовника при всем том ненавидят. Вини безумие, что хочешь ты вини, Но лишь намеренье, коль можешь, отмени. Гостомысл. Я слово дал. Ильмена. Меня не вопросив, ах! прежде, Почто ты в таковой был суетной надежде, Что будет с князем сим приятен мне союз! Гостомысл, Мне отвращения от толь приятных уз Нимало во уме тогда не представлялось, Желание его мне счастием казалось. Когда ж нечаянно я в том обманут стал - Не обвиняй меня, что я то слово дал, Не мучь вздыханием своим меня напрасно. Ильмена. Супружество сие мне так, как смерть, ужасно. Гостомысл. Когда тебя любовь со князем сим делит, Привычка с ним тебя, Ильмена, съединит: Последуй моему родительску совету И не бесчесть меня пременою обету. Привычка естества сильняе иногда. Ильмена. Я буду воздыхать и сетовать всегда. Гостомысл. Что ж князю я скажу, не пременяя слова? Ильмена. Я для ради тебя прияти смерть готова. Но, предприяв, уже обет не пременить,- Хоть три дни дай еще мне, отче мой, прожить. Гостомысл. Не представляй в уме такой суровой страсти, Не вображай себе без бедствия напасти И в трех желанных днях болезни утиши Толь тяжко без причин скорбящия души. Явление 2 Ильмена одна Ильмена. Исполнится твое толь твердое хотенье, И скончается по трех днях все мученье, Которое ты мне, мой отче, приключил. А ты, который мя несклонну полюбил, Не будешь зреть меня в одре по песнях брачных: Не в одр пойду - во гроб, и там в пещерах мрачных Я сердце, коль его принудить не могу, Любезну Трувору невинно собрегу. Но что я говорю, когда еще не знаю, Любовнику ль уже я сердце посвящаю! Не суетою ли я льщусь, себя маня! Не облыгают ли глаза мои меня И представляют мне на скорби и мученье Признаками любви единое почтенье! Ах! нет: его мне взор вседневно говорит, Что сердце и его так, как мое, горит. Свирепый долг! за что ты с ним мя разлучаешь? За что ты, Гостомысл, так злобно дочь терзаешь? Как может человек такое бремя снесть? И что, ах! в естестве сего тяжеле есть? Когда ты, о любовь, с судьбой не согласилась,- Несчастная любовь, почто ты в нас вселилась? Сей лютой горести не может дух стерпеть - Конечно надлежит Ильмене умереть. (Синав соглашается отложить брак на три дня. Трувор упрекает Ильмену в измене. Она отвечает, что умрет сразу после бракосочетания, просит Трувора хранить тайну их любви и постараться превозмочь свои чувства.) Явление 6 Гостомысл один Гостомысл. По окончании народныя печали Такой ли радости вы, мысли, ожидали? Синав! о храбрый князь! я к току горьких слез Любезной дочери тебя на трон вознес. О злополучие! или ты мне природно? Я зрю, что все мое старание бесплодно: Беды родят беды, не вижу им конца, И сделали меня тираном из отца. (Синава мучит совесть, он не в силах отказаться от Ильмены и в то же время сознает, что может стать мучителем, тираном. Гостомысл пытается его успокоить,- ведь Ильмена станет его женой, но Синав отвечает: "О, должность малое веселие в любви". Трувор открывает брату, что это он любит Ильмену и любим ею. Ильмена подтверждает его слова и заявляет Синаву, что кончит жизнь самоубийством в день брака. Отец уговаривает ее изменить свое решение и забыть Трувора. В душе Ильмены борются различные чувства.) ДЕЙСТВИЕ III Явление 1 Гостомысл и Ильмена Ильмен. Желание свое - несчастного любить, Колико я могу, стараюсь победить. Стремительно от сей я мысли убегаю, Но, убегающа, совсем изнемогаю. Повсюду страсть моя гоняется за мной, Повсюду множит жар и рушит мой покой. Дражайшу зрака тень повсюду обретаю, Что я ни думаю, все ею скончеваю. Рассеян весь мой ум; немилосердый рок Мятет лиющийся во мне кровавый ток. Сама с собою брань имею непрестанно, Разима, рвусь, стеню и стражду несказанно. Не тако в варварских терзается руках Невольник, мучимый в темнице и цепях, Как я, живущая в стране своей природной, В дни счастья твоего, в дни тихости народной. Скончалася здесь жизнь, что толь была вредна, И только мучусь здесь я с Трувором одна. Гостомысл. Которы паче всех о граде сем трудились, Подобно так, как ты, тобою поразились,- Подобно огорчен отец твой и Синав: Он, в брате зря своих препятствие забав, Ту мзду, которой ждал, бедою получает, А Гостомыслу дочь боль вящий приключает. Ильмен. Конечно, всех грустняй Ильмене в сей стране - Не тако горестно и Трувору, как мне: Когда его совсем надежда прочь возьмется, Кто не мила ему, он с той не сопряжется. А я, лишась его, тому отдамся в власть, Кем вся моя, увы! произошла напасть. Гостомысл. Умолкни! Трувор здесь: сокройся ты отселе! Ильмен. Сдержись, прискорбный дух в томящемся, ах! теле! (Трувор сообщает, что разгневанный Синав отправляет его в ссылку и требует немедленного бракосочетания; он пытается убедить Ильмену отказаться от намерения убить себя и бежать с ним. Неожиданно входит Синав, братья в ярости обнажают мечи, но их останавливает Ильмена. Перед отъездом Трувор снова пытается отговорить Ильмену от самоубийства. Ее зовут в храм; Трувору приходит мысль убить брата, однако его удерживает "глас природы".) ДЕЙСТВИЕ V Явление 1 Гостомысл один Наполнен наш живот премножеством сует,- Но что есть человек? одушевленный цвет: Не много времени он в свете пребывает, Когда рождается, тогда и умирает - Пред всею вечностью лет осмьдесят иль сто - Одна минута, миг или совсем ничто. Доколе существо в нас живность ощущает, К познанию себя прийти не успевает. В невежестве своем иметь премудрость мним И в самолюбии безумство ею чтим. Недолог смертных век, печалей в нем премного: Благополучие - мечта, несчастье строго. То время, что прошло, не возвратится к нам; Которо есть - то лишь единый миг очам. Которого мы ждем - тем мы не обладаем И, может быть, его напрасно ожидаем. Кто знает, что оно с собою принесет? Кто ведает и то, когда нас смерть ссечет? Жизнь сожаления нималого не стоит: Что делает она? Природу беспокоит. Нет счастья на земли - на небесах оно: Оставлено богам и смертным не дано. Дано,- но мы его в несчастье превращаем: Благополучие страстями разрушаем. Где о едином всяк печется о себе, Жилища тамо нет, о истина, тебе! А ежели от нас ты, правда, отлученна, Жилище без тебя есть горести вселенна! Не так: я чувствую тебя в душе своей,- Еще ты на земли, но странствуешь по ней. Хоть от того, что толь тебя я почитаю, Я сына потерял и дочь свою терзаю; Но для ради тебя во всякую беду: Хоть в огнь, хоть в бездну вод - не думая пойду. Явление 2 Гостомысл и Ильмена Ильмена. Последуя твоим родительским уставом, супружество уже вступила я с Синавом. Исполнила ли я, что дочь отцу должна? Рассталась с Трувором, Синаву я жена. Он поздравление народно принимает, А дочь твою тоска смертельная съедает; Князь, зря, что тем мой дух и паче встрепетал, Идущу от себя, меня не удержал. А я теперь уже не знаю, что я стала. Пора исполнить мне то, что я предприяла! Гостомысл. Зловредным вижу я намеренье твое. Ильмена. Грусть грудь мою грызет и сердце рвет мое. Явление 3 Те ж и Вестник Ильмена. Знать, Трувор здесь еще, - чего он ожидает?.. Но что печальный твой нам образ возвещает? Вестник (Ильмене). Услышать весть тебе потребно много сил. Ильмена. Вещай,- о бедная!.. Вестник. Кто толь тебе был мил... Ильмена. Увы! Гостомысл. Что сталось с ним? Вестник. С мучением сердечным Князь Трувор затворил глаза свои сном вечным. Ильмена. Судьба! ты возвела на самый верх мя бед: Свершилась часть моя, и Трувора уж нет!.. (Вестнику.) Каким ударом мой любезный князь скончался? И как дражайший сей дух с телом расставался? Скажи. Гостомысл. К чему о том ты хочешь вопрошать? Ильмена. Жесточе, жертвуя ему, хочу страдать. Гостомысл. Для имени богов... Ильмена. Противна им измена. Страдай, плати любовь, о верная Ильмена! (Гостомыслу) Довольно принуждал ты сердце, ах! мое: Дай волю мне. (Вестнику.) Вещай плачевно бытие. Вестник. С плачевной мыслию он город сей оставил И в путь по Волховским брегам стопы направил. В молчании его один был слышен стон, Который испускал бесперестанно он. Как слезы удержать в очах он ни старался, Но из очей его ток слезный проливался. Не сей имел он зрак, что толь приятно цвел: Переменялся вид, и зрак его бледнел. Тяжелые в груди дыхания спирались, Грудь воздымалася, и губы запекались. Как с версту мы пути отъехали за град, Он, с колесницы сшед, возвел глаза назад И, жалостно взглянув на отдаленно зданье, Где суетно питал он страстное желанье: "Уже по самый гроб расстался я с тобой, О град, - он возгласил, - где дух остался мой, Жилище, где моя любезная вздыхает И о любовнике без пользы вспоминает; В тебе я мужеству хотел сыскать успех: Сыскал, - но что потом? Лишился всех утех, Которые моей ты младости представил. Ах! что в тебе я, что, любезный град, оставил! А ты где, озеро, ни будешь глашено, Что именем моей драгой наречено, Повсюду возвещай мою несносну муку И именем своим тверди мою разлуку; Тверди и то, что я для той, кого любил, Близ устья Волхова сей меч в себя вонзил". Едва сии слова из уст лишь излетели, Мечь был в груди его: мы ток кровавый зрели. Он пал к нам в руки - мы железо извлекли: Багряные струй стремительно текли Я рану захватил платком, своей рукою. Князь страже говорил: "Теперь иду к покою. Коль то, что зрите вы, мне ставите в напасть, Синавова ее мне приключила страсть: Сие мне от него за дружество отплата. Но если в нем еще увидите мне брата, Скажите вы ему, что я вину простил, Что верной он меня любовницы лишил; Скажите, что ему я всяких благ желаю И, мести не хотящ, без мести умираю". По том, когда уже язык его немел, Он очи на меня с прискорбностью возвел: "А ты,- он говорил,- меня зря в части слезной, Как возвратишься в град, скажи моей любезной" Чтоб плакала о том умеренно она, Что скрылась от меня последняя луна, Что день, день Труворов в полудни преломился И солнца для меня луч вечно погрузился. Прости, Ильмена, я до смерти верен был И, испуская дух..." - сим словом заключил, Оставив суеты колеблемого света, И речь он, и живот в свои младые лета. Гостомысл. Невозвратимо то! Ильмена. О князь мой дорогой! Стократно, ах, мой князь, ты счастлив предо мной! Как ты покинул свет, ты живу мя покинул, А я покину свет, когда твой век уж минул. Ты чаял при конце, что я на трон всхожу, А я, кончаяся, на смерть твою гляжу... Гостомысл. Кончаяся?.. На что ты смерть воображаешь? Кончаяся?.. Или мне бедствия желаешь? Ильмена. Не льстися больше тем, чтоб долго я жила: Преходит время то, в которо я была. Отверста вечность мне: иду... куды?.. не знаю...- На что мне знать? Богам я душу поручаю: Пускай разрушится мое днесь существо - Мя в нову изведет природу божество. Пусть преселюсь из мест, которых ненавижу, Туда, где либо я и Трувора увижу. Мне боги подадут иное бытие И человечество возобновят мое. Они всесильны, им, что восхотят, возможно, И упование Ильменино не ложно: Но чем уверюсь в том, что буду зреть того, Кто здесь с родителем миляе мне всего! Иль в смерти смертные друг друга не забудут, И страсти волновать, как здесь, и тамо будут! Того не может быть, как тот настанет век, Чтоб был с собой во всем там сходен человек. Там воля разуму престанет быть преслушна, Сердца там твердые, и мысль великодушна. А если более не будет там страстей, Так я не буду, князь, любовницей твоей. О тайна, скрытая от разума богами, Ты в непостижности оставленна судьбами! Гостомысл. К чему ты, дщерь моя, приводишь то на ум? Освободи себя от тяжких оных дум: Ты ими мучишься и растравляешь рану. Ильмена. Я скоро, отче мой, от них свободна стану. Но в горести сии все ты мне приключил: Уже ли зришь, что ты послушну мя взростил? Как страсть любовная меня ни колебала, И быв любовницей, я дщерью пребывала. Когда скончаюся, воспоминай меня И памятуй о мне, те милости храня, Которы от тебя я с малых лет имела, И что, терзаема тобой, тебя жалела, Что ты, отечества престольный спасши град, Спасением его своих лишился чад. Не знаешь, близко ль час с тобой моей разлуки И не в последние ль твои целую руки. Гостомысл(обняв Ильмену). О дщерь моя, престань смущати дух отцов! Ильмена. Смущение легко бываемо от слов, - Увидя действие, ты возмутишься боле. Не будешь дочь свою ты зрети на престоле. Возлюбленна душа драгого моего, Коль свет присутствия лишился твоего,- Он пуст в моих очах и взору неприятен! О Трувор, если глас живущих мертвым внятен И может грусть моя пронзить твой крепкий сон,- Внемли, хотя в мечте, сей жалобный мой стон И, утесняемой немилосердым роком, Оставь мою вину, что в случае жестоком Была принуждена тебе я изменить, Изгнание нанесть и век твой прекратить! Прежалостная тень! о тень окровавленна! Познай, как днесь моя душа обремененна! Познай, мой князь, тоску, в которой стражду я, И жертву ту, что даст тебе любовь моя! Кого ты отняла, о строга добродетель! А ты, который был конца его свидетель И как был верен он возлюбленной своей, Теперь свидетелем будь смерти и моей! (Закололась.) Гостомысл. Возьми от глаз моих сие бездушно тело. Чье сердце, как мое, толико бед терпело! Явление 4 Гостомысл один Хвалу, бессмертные, я воссылаю вам, Что, к таковым меня произведя бедам И в жесточайшие низвергнув мя печали, Великодушия вы мне довольно дали! Явление последнее Гостомысл, Синав и воины С и н а в. Мой друг! известен ли о брате ты моем? Гостомысл. Известен, государь! известен я о всем. С и н а в. Я страсть любовную, но вредну мне и люту, Конечно, получил в несчастнейшу минуту. Я брата восхотел на время отдалить, Чтоб мог oн, отдален, Ильмену позабыть И к удержанию дражайшего мне братства, Чтоб радостям моим не сделал он препятства. Но рок сей вымысл мой совсем переменил И с Трувором меня на вечность разлучил! Прогневал вас Синав, прогневал вас, о боги! И преступления мои пред вами многи. Когда б меня любовь не так смертельно жгла, Я б избежати мог соделанного зла; Да страсть моя меня толико покорила, Что весь рассудок мой в безумство претворила,- А то безумство мне приятно и теперь: Люблю как душу я твою прекрасну дщерь, И в сей тоске она в уме моем летает - Ничто от разума ее не отвращает; Но не тираном ли кажусь ее очам, Став тяжким бременем любовничьим сердцам. О, как несчастлив я! Гостомысл. Хоть горько ты стонаешь, Но всех своих еще несчастий ты не знаешь. С и н а в. Что есть еще? Скажи, что сделалось со мной? Гостомысл. Ильмена навсегда рассталася с тобой. С и н а в. Рассталась навсегда? Гостомысл. Взгляни на ток сей кровный И сотвори конец днесь мысли ты любовной,- Се кровь Ильменина. С и н а в. Скончалась дочь твоя? Гостомысл. Тут вышел предо мной из тела дух ея. На месте сем она кинжалом грудь пронзила. С и н а в. Уже ты все теперь, судьбина, совершила! Ты все свирепости явил, о рок, на мне: Представил ты меня тираном сей стране Иль злейшей фурией, изверженной из ада,- Я с братом вшел в вражду, изгнал его из града, Смутил его весь ум, низверг его во гроб - И к умножению творимых мною злоб, Каких и дикие в лесах не знают звери, Лишил при старости отца любезной дщери - Героя, коим град сей целость удержал И кто Синава здесь короною венчал. Без пользы мучил дух красавицы дражайшей, Горчайшу сделал жизнь из жизни ей сладчайшей И от приятнейших Ильмениных очей Навеки отлучил свет солнечных лучей... Покоясь, учинив конец своей судьбине, О, коль пресчастливы любовники вы ныне! Вас весь жалеет град, оплакивая вас, А я стал мерзостью народною в сей час; Злодейски жалобы с раскаяньем бесплодным Без жалости уже текут к сердцам народным. О, жесточайша часть! о солнце! небеса! Какого дождался, о боги, я часа! Гостомысл. Тираном, государь, назвать тебя не можно. А что несчастлив ты - несчастлив ты не ложно. Но пользует ли уж стенание тебе? Ищи ты крепости и мужества в себе: То время протекло, в которо можно было Несчастье удалить, что дух твой огорчило. С и н а в. Я пролил кровь твою, не ты ее лила; На что, увы! на что ты стала мне мила! Не ты кинжалом грудь прекрасную пронзила - Моя рука тебя, моя рука сразила! Ильмена, отпусти ты мне мою вину - Кляну злодействие,- но поздно уж кляну! На что я принуждал тебя толико злобно! Коль страсти истребить мне было неудобно, Не мог ли своего пресечь я живота! Увяла молодость, увяла красота, Закрылись очи те, что кровь мою вспалили. Вы, боги, взяв ее, всего меня лишили! Чего ж я жду! пойдем в тьму вечную за ней. (Вынимает шпагу, но Гостомысл с воинами вырывает шпагу из рук его.) О, продолжители злой горести моей! Вы отняли мой меч - в нем вся моя отрада: Жить больше не хочу, отстав любезна взгляда. (Падает в креслы.) Претемный облак свет от глаз моих закрыл. Прекрасно солнце! чем тебя я прогневил, Что пламень твой меня уже не освещает? Или в сей страшный день вселенна погибает? Пронзают темноту лучи - преходит мгла? Прешла - и небесам цвет прежний отдала. Но что вы, воины, на мя смятенно зрите? Куды вы от меня, куды вы все бежите? Печальный Новград, ты рассеян ныне весь. Скажи, Ильмена, мне, что приключилось здесь? Кому ни говорю, никто не отвечает. Где скрылся Гостомысл? что Трувор там стонает? Но что ты весь в крови, возлюбленный мой брат?.. Ильмена на меня прегневный мещет взгляд! Где я? скажите мне. Гостомысл. Познай сии чертоги И город, что тебе вручили править боги,- Познай - и просвети свой омраченный смысл. Синав. На что ты возвратил мне память, Гостомысл! (Востает.) О день! несчастный день! я мучусь нестерпимо. О солнце! для чего еще ты мною зримо! Разлей свои валы, о Волхов, на брега, Где Трувор поражен от брата и врага, И шумным стоном вод вещай вину Синава, Которой навсегда моя затмилась слава! О дом, где пролила свою Ильмена кровь, Пади на мя, отмети злодейску мне любовь! Карай мя, небо: я погибель в дар приемлю - Рази, губи, греми, бросай огонь на землю! 1750